Чуть больше недели назад спортивный журналист Николай Ходасевич объявил о своем уходе с канала БТ, где проработал десять лет. Чтобы понять, насколько за это время изменилось государственное телевидение и есть ли у него связь с реальностью, KYKY встретился с Ходасевичем. И узнал, за что экс-сотруднику БТ бывает стыдно, как работать с людьми, которые пьют коньяк «Русский Крым», и зачем верить в то, что Эйсмонт и Перлин – надежда беларуского телевидения.
Ходасевич – тот самый журналист, который пару недель назад ругнулся матом в прямом эфире БТ и стал героем недели в беларуском Youtube. Но такое описание личности ему бы не понравилось – и я его понимаю. Начнём с начала. Николай прямо с журфака работал на СТВ, а потом устроился на БТ и даже стал писать колонки в газету СБ. При этом его коллеги, которые «в телевизор» не пошли, всегда считали, что Ходасевич слишком крут для этого места, и ждали, когда он наконец уйдёт на Youtube. Но Николай хранил верность БТ десять лет – пугающе большой срок. При этом как-то дал интервью «Белгазете», но не согласовал его с пресс-службой БТ – и получил отстранение от работы на два месяца. Возможно, все дружно додумывали себе альтернативный образ Ходасевича, потому что он слишком похож на героя «99 франков» Бегбедера. В любом случае, теперь Николай ушёл с телевидения, а мы встретились, чтобы поговорить о нём же.
«Я не считаю, что эти десять лет можно назвать демоническим временем»
KYKY: Пару лет назад «Света Соколова», настоящее имя которой мы оба знаем, написала для KYKY текст о семи годах работы на БТ. Её мотивировал уйти «театр абсурда». Как выглядела эта компания для тебя?
Николай Ходасевич: У нас есть кулуарное словосочетание, которым мы внутри компании называем здание по адресу Макаенка,9. Я не буду полностью выносить его на публику – не все поймут. Но назову одно из двух слов – «санаторий». Отчасти оно раскрывает отношение к происходящему. Ведь все люди по своей сути ленивы, каждый дает себе чуть-чуть слабины. Неспешный ритм деятельности, в том числе, тоже расслабляет. Отсюда и «санаторий». Второе слово тоже прекрасное, не ругательное.
У нее [автора материала про БТ] был довольно жесткий текст, построенный на личном восприятии процессов в большой организации. Я же отталкиваюсь от мысли, что дело не в компании, а лично в тебе. Отдаешь ли ты изначально себе отчет, куда приходишь и чем будешь заниматься? Лично я всё понимал, к тому же у меня был карт-бланш – возможность открыть собственную программу. Понятно, были производственные издержки: когда работал на СТВ – в маленькой организации – все вопросы решались на раз-два. БТ – большая машина, колеса которой тяжело проворачиваются, поэтому там всё происходит не так стремительно и в ногу со временем.
Технические нюансы, не самый приличный (исходя из статуса) набор заплат – с этим надо было уживаться и пытаться делать что-то качественное. В этом состоянии я пребывал долгое время, не заостряя внимания на нюансах. Потом понял: если уровень реализации уже не устраивает, есть два пути. Либо долго стучаться в стену с просьбами, либо подумать, что тебе «здесь» уже ничего не дадут, и попытаться получить желаемое в другом месте. Я долго работал в режиме, когда ничего нового уже не требовалось. Но до этого со мной на Белтелерадиокомпании было уже много всего: собственная программа, прямые эфиры, несколько месяцев ток-эфиров с гостями и в большой студии. Я никогда не стремился стать футбольным комментатором, но на БТ мне это предложили. Согласился, хотя долгое время не получалось дотянуть до нормального уровня. Но я прожил годы переживаний – и в итоге мне за свой уровень работы на матчах не стыдно.
Меня ни в чем не ограничивали: не было моментов, когда я чего-то хотел, а мне не давали. Когда не хватало эмоций – добирал их в смежных профессиях. У меня была футбольная программа на радио, я пишу заметки о спорте на сайты, веду колонку в газете «СБ». Надо разноображивать жизнь, чтобы потом не говорить: «Находился в месте, где происходил полный пи***ц [ужас]. И я один тонул в веках». С моего увольнения прошло больше недели – и я по-прежнему не считаю, что эти десять лет можно назвать демоническим временем. Мы из всего должны извлекать уроки – от этого человек становится сильнее.
KYKY: Многие люди с журфака изначально идут на БТ «только на практику». Но хоть поначалу все говорят «это временно», потом втягиваются и работают в телевизоре годами. У тебя было так же?
Н.Х.: У меня не было долгоиграющих планов. Но я понимал, что перехожу на новую ступень, и передо мной открываются реально широкие горизонты. БТ на нашем спортивном телевизионном рынке является практически единственным крупным игроком. И он дает возможность прожить в полном ритме Олимпиаду, например. У меня их было две: в Лондоне в 2012 году и в 2016 году в Рио-де-Жанейро.
Да, это затягивает – всегда приятно понимать, что ты прогрессируешь, получаешь новый опыт. Через пять лет моей работы на БТ открылся спортивный «БТ 5» – стало еще интереснее. Появилась работа, о которой я мечтал, когда еще учился в университете и думал и спортивной журналистике. Отношение к «телевизору» мной никогда не культивировалось.
Я не считал себя суперзвездой – появление на экране для меня по уровню эмоций сравнимо с появлением моей колонки в газете.
Есть банальная затасканная пословица: если каждый день показывать лягушку в прайм-тайм, она станет популярной. Я в прайм-тайм не выходил, но когда только появился в кадре, меня начали узнавать на улице незнакомые люди. Да, какое-то время ты ходишь и радуешься, что магия телевидения работает и с тобой, но потом радость уходит, «магия» становится обычным процессом. А еще чуть позже узнаваемость надоедает. Начинаешь настолько от этого уставать, что уже подбешивает. Но я до этой точки не дошел.
Цензура, посевные и Эйсмонт
KYKY: У меня есть знакомый, который сейчас работает на БТ. Он говорит, если не выражать свою политическую позицию, эта площадка может дать шанс на крутую самореализацию. Я так понимаю, он не врет? Как на БТ реагируют на «нетрадиционную» инициативу?
Н.Х.: Да нормально! Я сейчас смотрю на «Беларусь 2», который изменили несколько лет назад, и понимаю: туда прямая дорога всем творческим людям с журфака. На этом канале нет политики. Этот вопрос касается только отдельно взятого элитного отдела – агентства АТН, то есть теленовостей. Оно производит всю продукцию для «БТ 1»: «Главный эфир», «Панораму» и остальное. В эту структуру с «улицы» и даже журфака ты не попадешь. В агентстве работают профессионалы, которые понимают, какие перед ними стоят задачи и как их нужно выполнять. Остальные каналы – «БТ 2», «БТ 3» – это много часов эфира. Любой человек, стремящийся к чему-то «в телевизоре», найдет там себе применение. В конце концов, кто запрещает прийти на профессиональное телевидение, а потом выйти и с этим опытом сделать крутой проект на Youtube? Дело в знаниях, а не образе, который представляет собой Белтелерадиокомпания.
Да и когда ты заходишь на «БТ 2», к тебе не бегут с требованием: «Давай-ка ты завтра расскажи про надои и урожай!» Краски по этому поводу часто сгущают.
Если у тебя есть желание, ты найдешь на БТ людей, достучишься до них и реализуешь свою идею. Я не считаю, что в этой компании закрыты двери, равно как не думаю, что в Беларуси в принципе есть такие.
На БТ многое поменялось. Уже тот факт, что мой мат в эфире обыграли в передаче в прайм-тайм – свидетельство того, что компания не собирается находиться в состоянии замшелости. Да, вращать колеса этой огромной махины тяжело. Но «БТ 2» уже давно работает исключительно на молодежь.
А по поводу «БТ 1» – не вижу принципиальной разницы между работой этого канала и бизнесменом, которому нужно продавать поддающиеся жесткой критике сосиски. Никто не заставляет каждого работника завода по их производству орать, что сосиски бизнесмена самые вкусные. И несмотря на то, что «БТ 1» – канал стратегический, там тоже стараются работать по современным меркам. Я видел, как они обыграли приезд Марадоны в Беларусь: сюжет был снят на GoPro в формате влога для Youtube.
KYKY: Скажи, журналисты, которые работают на государство, страдают от цензуры или самоцензуры?
Н.Х.: Все беларусы ни от чего не страдают (улыбается). Ну а если серьезно, у каждого свой уровень самоцензуры. Приведу пример из работы на СТВ. Однажды нам позвонили и сказали, что мы что-то не так делаем в эфире. Я предложил моему тогдашнему начальнику Игорю Коленькову разнести жалобщика в программе, а для большего эффекта еще и его фото на экран пустить. На что он мне ответил: «У тебя есть такая возможность, а у человека, который пожаловался, – нет. В твоих руках инструмент, которым можно влиять на мнение масс, поэтому ты должен себя контролировать». Вот и весь уровень самоцензуры.
Мне все время задавали эмоциональные вопросы: например, почему не говорю, что определенный тренер и его команда – говно. Но почему я должен это делать? Во-первых, не считаю так, во-вторых – кто сказал, что есть некие правильные лекала, по которым должны играть все команды? Или претензия о том, почему я не заявляю, что в спорте кто-то ворует? Но у меня разве есть документы, доказательства? Если правоохранительные органы докажут факт воровства, я о нем расскажу. Быть голословным мне не хочется: работая в эфире, ты отвечаешь и за свои слова, и за реакцию на них.
KYKY: В прошлом году [супруг пресс-секретаря президента Беларуси Натальи Эйсмонт] Иван Эйсмонт стал новым руководителем БТ. Что изменилось? Или, как говорят, от перемены мест слагаемых…
Н.Х.: Я общался с ним до Нового года: он поделился со мной идеями о том, куда и как должна идти Белтелерадиокомпания. Он понимает, чем живет современный мир, так что это был разговор не о телеканалах, а о том, где БТ откровенно проседает – об интернет-пространстве. Время захода в социальные сети, тот же Youtube, было упущено – этот вопрос надо закрывать. Поэтому, возможно, в ближайшее время БТ будет приглашать к себе людей, которые работают не в телевизоре, а в интернете, чтобы учиться у них. Получится или нет – я не знаю, но идея классная.
KYKY: Если бы пост занимал не Эйсмонт, «Вечерний Перлин», например, появился бы в эфире БТ? Тебе самому нравится эта передача?
Н.Х.: Конечно, на ключевые моменты эфира влияет смена руководства. К слову, мой «мат» был так оперативно обыгран в передаче у Перлина именно с подачи Эйсмонта.
Когда «Макаенка,9» вышла в эфир, я тоже ее посмотрел, а потом почитал комментарии в Facebook. Мне понравилась мысль, что нам всем, не смотря ни на что, нужно что-то делать. Ведь мы по-прежнему находимся на стадии развивающейся закомплексованной страны. Ну, сделали – молодцы, идите дальше. Я очень спокоен к подобным вещам: все, что происходит в нашей стране, у меня не вызывает ни рвотных позывов, ни восхищения.
Беларусь в итоге страдает не от «Макаенка,9». Поясню: наши спортивные комментаторы были под огнем все это время, потому что постоянно противопоставлялись российским комментаторам. Как сказал мой коллега Паша Баранов: «Если бы десять лет назад наши начали комментировать по-беларуски, через 3-4 года нас нельзя бы было сравнивать ни с кем». Это называется самоидентификация. Ведь невозможно сравнить литовских и украинских комментаторов. К чему я это: в телевизионном жанре мы всегда находимся в сравнении с россиянами. Но люди забывают, что у нас с ними гигантская разница в возможностях. Иван Ургант – прекрасный, но не он же придумал формат вечернего шоу. Он появился в Америке, Ургант лишь адаптировал его под Россию. И сейчас в его шоу работает огромный штат людей, причем за хорошие деньги. У нас, кстати, тоже студия прекрасная. Телевизионные продукты России и Беларуси будут идти через запятую, и в этом «ряду» мы всегда будем выглядеть не очень выгодно. Всегда, за исключением вещей, которые в Беларуси начнут выстреливать сами по себе.
Я посмотрел несколько выпусков «Макаенка,9». Понравилось ли… Скажу так: если я буду играть с ребенком и в это время по телевизору будут показывать Перлина – ничего страшного не произойдет. Но специально я его не включаю. Как, впрочем, и остальные телепередачи, за исключением футбольных матчей.
KYKY: Недавно правительство поручило Минкульту сделать в стране аналог «Голоса». Если что-то говорят «адресно» – какой процент, что это осуществится на канале?
Н.Х.: Если инициатива идет «сверху» – значит, все будет выполнено. Да, это что-то вроде негласного поручения. Как я понимаю, «Голос» и «Х-фактор» будет запускать Белтелерадиокомпания. И это классно – даже если получится плохо, в стране будет свое шоу. Из него можно будет извлечь уроки и потом сделать еще раз, но хорошо. Так шаг за шагом мы будем карабкаться на своих ошибках вперед – это лучше, чем сидеть и ждать, пока на беларуса снизойдет гениальная и еще нигде не реализованная идея.
Беларуский «Голос» – продолжение «Макаенка, 9»: кто будет сидеть в жюри? Кто будет выступать? А кто будет людей, как Нагиев, разогревать? Наверное, опять Перлин. С этой калькой мы снова проигрываем уже на старте. Мне понравилась фраза пиарщика Вани Караичева: «Если идею притащить из Америки напрямую, а не подобрать ее следом за Россией – все получится хорошо».
«Я могу взять на себя ответственность за сайт, канал и газету – за всю страну! Но так и е****ться недолго»
KYKY: Ты смотрел спектакль «Опиум»? Два главных героя – друзья с детства, но у каждого свой взгляд на политику. На БТ есть такие же ситуации среди коллег? Как общаться, дружить с человеком, который думает, что 328-ю статью не надо смягчать, а Крым – стоит признать российским?
Н.Х.: Сложная тема. Мои друзья всегда идут по жизни маршем, и остановки только у пивных ларьков (смеется). С коллегами у нас нет большого пула для общения. К тому же мы все друг друга знаем и понимаем, о чем каждый хотел или не хотел бы говорить. Ну, смотри: у вас на KYKY, видимо, коллектив дружный. Люди готовы обсуждать друг с другом точку зрения по абсолютно разным вопросам. У нас такого не было – каждый занимался своей работой, жил своей жизнью. Мы пересекались, чтобы сделать что-то общее. До ситуаций выпить вместе пива и обсудить, что произойдет в ближайшие пять лет со страной, не доходило.
Три года назад я стал обычным скучным семьянином. Мой круг общения сократился еще сильнее. Теперь я встречаюсь только с людьми, с которыми мне комфортно проводить время. То есть с друзьями с нормальной позицией, не предполагающей никакой х***ни [ерунды]. Этих встреч мне вполне достаточно, выяснять отношения с коллегой, который думает, что Беларуси нужно объединиться с Россией, я не буду. Ну, думает – и дай бог ему здоровья.
KYKY: Есть ли вещи, за которые сотрудникам компании стыдно? Речь даже не про личный стыд, а общечеловеческий. Как говорят: «Почему делают они, а стыдно мне?»
Н.Х.: Есть много моментов, за которые мне стыдно перед зрителем. Все рабочие, произошли из-за недостаточного уровня профессионализма. Не только моего: один телевизионный продукт создает большое количество людей.
А брать на себя ответственность за то, как живет целая компания, я не буду – зачем? Я же не председатель БТ. Вот если займу эту должность – буду стыдиться за всё, что там происходит. Конечно, я могу это сделать, а заодно взять на себя ответственность за сайт, на который пишу, за радио, еще и за газету [СБ], с которой сотрудничаю – за всю страну! Но так и е****ться [сойти с ума] недолго. В стране определенно происходят вещи, которые касаются лично нас – я считаю, самый верный способ просто их анализировать и думать, что нужно было сделать, чтобы они не случились. Полезнее понимать корень проблем, нежели хвататься за голову и кричать: «Какой ужас творится, как жить дальше?».
В беларуском Facebook неоднократно обсуждалось, что если каждый будет отвечать за свой участок работы, в стране сложится неплохая картинка. Но пока что мы смотрим по сторонам, и всегда знаем, что происходит у соседа. Есть хороший анекдот: беларус владеет всеми профессиями в мире, кроме своей собственной.
KYKY: Мат в прямом эфире. Ты говорил, что за этот инцидент тебя никак не «наказали». И предполагал, что лет десять назад это могло бы послужить поводом для увольнения. Это знак, что на государственном телевидении стали чуть проще?
Н.Х.: Надо сразу сказать: я не должен был этого делать. Пускай это и не было жестким ругательском, промямлил там что-то под нос. Случай тут же подхватили в «Еврорадио», и залили видео на свой Youtube. Я понимаю, ребята делают свою работу: у них появился красивый заголовок: «Ведущий БТ ругнулся в прямом эфире». Я бы сам такой поставил (улыбается). Сколько у них там просмотров? Кажется, под сто тысяч. И это круто! Мы на БТ ситуацию тоже обыграли – чем больше в нашем информационном пространстве будет адекватным историй, тем живее будет наша жизнь.
И реакция моего бывшего руководства – это показатель, что стало проще даже не столько БТ, сколько новый мир. Я сказал про «лет десять назад» потому что за мат в то время действительно выгоняли.
Это была устоявшееся с советских времен практика: даже если горит студия, ты не имеешь право ругаться матом. Но невозможно постоянно оставаться в коконе 80-х. В этой истории меня больше всего удивила реакция букмекерской компании, чья реклама тогда и была в эфире (ругнулся Николай как раз когда понял, что в кадре не стояла рекламная плашка партнера – Прим. KYKY). Как мне передали, она осталась недовольна случившимся. Я не пиарщик, но мне кажется, что на следующий день ее сотрудники должны были стоять с сертификатом на 300-500 рублей и фотографироваться со мной. Продолжая выезжать на органическом хайпе, который многие создают искусственно.
В прошлом году в прямом эфире со мной тоже случился казус, но только без мата (улыбается). За полчаса до начала матча ты надеваешь гарнитуру, чтобы звукорежиссер отстроил звук. А другие режиссеры набрали картинку, которую будут запускать перед матчем. Я как всегда в хорошем настроении, любя всех, кто трудится за кадром, решил в это время рассказать историю. «Наш редактор Евгений идет с пакетом пирожков и встречает главного тренера ФК «Неман», говорит ему: «Игорь Николаевич, как похудеть? Никак не могу это сделать!». А тот ему отвечает: Женя, а как ты можешь похудеть, если у тебя целый пакет пирожков?!». Женя настаивает: «Игорь Николаевич, так они же по 18 копеек, грех не взять!». Как ты догадалась, эта история ушла в эфир. Я тогда видел, что у меня телефон разрывается и не мог понять, что происходит – нормально же работаем, а там вовсю история про пирожки.
KYKY: Два года назад ты не смог поговорить со мной для KYKY: тебя не «пустили» в нашу безобидную афишу. Сейчас бы такой проблемы не было?
Н.Х.: В последние пять лет – после отстранения от работы из-за несогласованного с БТ интервью «Белгазете» – дело было не в вас, а во мне. Процедура моей жизнедеятельности в эти годы была крайне простая: ко мне обращаются с просьбой об интервью, я звоню в пресс-службу. И там или одобряют, или говорят: «Лучше не надо, тебя и так в последнее время много». Я не задавал вопросы: есть случаи, которые, как бы ты ни тужился, никогда не поймешь. Решил, раз уж я там работаю, буду играть по их правилам, а разбираться в них мне не интересно. Так что есть вероятность, что и сейчас, если бы я работал на БТ, мы бы не разговаривали.
«Давайте поаплодируем» ну, или «посмеёмся»
KYKY: Расскажи про звезд БТ: было время, когда перед Зинаидой Бондаренко и Еленой Спиридович в коридорах компании расступались. Куда все ушло? Сейчас вообще в компании есть звезды?
Н.Х.: Раньше телеведущий был глыбой, от желания которой все плясали, в том числе, по финансовой лестнице. Но с развитием технологий все сильно упростилось: статус уже не имеет значения, личность оценивается условиями контракта. Сейчас художник, нарисовавший графику, в которой будет работать ведущий, получит в пять раз больше. Так кто из них выше по звездности? Мне ближе идея, в которой каждый человек делает себя сам. Так что, возможно, сейчас звезда – Перлин. Он сделал себя на наших глазах. Я был поражен, как Женя сам докручивал активность передачи «Макаенка,9», в которой я участвовал, по всем социальным сетям. Комментировал выпуск и в Facebook, и в Instagram. При этом он молодец еще и в том, что осмелился показать, что переживет волну критики и сравнений с «Вечерним Ургантом». Доказал, что ему хватит кожи пережить, слушая всё то, что льется в его адрес. Он готов выстраивать свою личность телевизионного жанра вокруг этого шоу.
KYKY: В 2016 году из бюджета на государственные СМИ выделили около 54 миллионов долларов. На первом российском канале, например, есть костюмерные – одевают даже «случайных» гостей эфира. А ведущие ОНТ говорили, что их не одевают, но выделяют деньги на гардероб. О каких внутренних фишках наших телеканалов не догадывается зритель?
Н.Х.: У нас нет костюмерных, поэтому, когда запускаешь программу и на год расписываешь ее бюджет, закладываешь в него траты на одежду. Но я за десять лет так делал всего раз: сколько в 2012-м стоили пять рубашек и несколько пиджаков от беларуского производителя? Последнее условие было обязательным, может, поэтому я больше и не занимался подобными покупками (улыбается). Последние несколько лет мы работали с брендом одежды по бартеру – экономили деньги БТ. В компании, по крайне мере у меня, нет стилиста, который ведет тебя постоянно. Но перед эфиром всегда накладывают грим, прическу делают.
У шоу типа «Макаенка,9» есть организатор, который за несколько секунд до дубля говорит: «Давайте поаплодируем», – ну, или: «Посмеемся». Делают ли гримм массовке в таких шоу – я не знаю, был там только в качестве гостя.
KYKY: Помнишь, в прошлом году президент подарил на свадьбу ведущим БТ картошку? В кулуарах слышала, что в компании хохотали по этому поводу. Когда Лукашенко делает персональный подарок журналисту – это что значит?
Н.Х.: Владимир Николаевич Новицкий не раз комментировал с Александром Григорьевичем хоккей. Известно, что президент всю жизнь слушает его репортажи – и ничего страшного. Владимир Николаевич как-то с этим справляется (улыбается). Но я не знаю, горд он или просто делает свою работу. Наверное, если бы меня заметил президент в положительном ключе, я бы понимал: меня отметили «сверху». Хотя, там многое отмечают. А если бы реакция была негативная, стал бы анализировать, как это я влип. Но это просто догадки: меня за десять лет никто не «отмечал».
Есть простое правило, которое касается человека из любой структуры: работай на совесть – и все будет хорошо. Я не уверен, что в нашей стране даже 50 процентов людей поступают именно так. Поэтому, когда идет перманентная волна жестких разносов, мне кажется, что все говорится по делу. Ребята-чиновники, а что вы прогрессивного сделали? За что вас нужно хвалить? Но пластинка уже давно заезжена, поэтому многие пришли к мысли, что лучше вовсе не высовываться: сидеть тихо и выполнять обязательный минимум. Я могу ошибаться, но в моем понимании, если у твоего дела есть аргументированная позиция и правильный вектор, все «отмечания» только в плюс. На весь этот абзац можно повесить розовые очки (улыбается).
KYKY: Ты не говоришь, где будешь работать. Не прошу раскрывать тайну, скажи: у потенциальных работодателей были предубеждения насчет твоей работы на БТ?
Н.Х.: Долгое время у людей было ощущение, что я очень счастлив на телевидении и сильно держусь за свое место. Я ведь никогда не был угрюмым человеком. Поэтому, мол, нужно предложить заоблачные условия, чтобы я куда-то ушел. Но потом у меня поинтересовались, чего же я все же хочу: предложение совпало с четким желанием, что пора что-то менять. Я ухожу в смежную сферу – буду продолжать работу со спортивным контентом.Я еще не погрузился в новую работу, но чувствую глоток свежего воздуха уже в том, что не должен согласовывать все свои действия с пресс-службой. Да, я принял эти правила игры, но они меня угнетали (смеется). Сейчас помимо основной работы я могу спокойно заниматься любыми другими личными проектами. Уже выпустил несколько роликов на Youtube: не уверен, что смог бы так дерзко заявить, что иду на выборы председателя Ассоциации «Белорусской федерации футбола», если бы продолжил работу на БТ. Но я бы не сказал, что нахожусь в эйфории – это продолжение жизни, которая теперь идет без привязки к расписанию.
KYKY: Ты проработал на ТВ десять лет. Что запомнишь из этого времени больше всего?
Н.Х.: Месяцы нон-стоп работы во время чемпионатов мира и Европы по футболу. Ежедневный процесс, огромное количество футбола, большое внимание аудитории, прямые эфиры. Эти моменты для меня были круче Олимпиады! В редакции была особая атмосфера: посиделки после эфира, ставки на внутреннем тотализаторе. Помню, однажды между собой на «БТ 5» мы сделали прогнозы и сбросились деньгами. Я был уверен, что проиграю. Прихожу домой, рассказываю об этом жене, а она говорит: «Выиграешь! А если я права – все деньги с тотализатора отдашь мне». И я действительно выиграл, всё жене отдал. Думал, она купит себе что-то вроде украшения. А она приехала домой с маленьким котенком, британцем. Он с нами живет уже три года.
KYKY: Последний вопрос: беларуское телевидение скорее живо или мертво?
Н.Х.: Есть поговорка: «Беларуский футбол жив? Если жив – то где?». Давай остановимся на позитиве: беларуское телевидение живо. Если там продолжат работать и развиваться, вполне возможно, очень скоро мы увидим качественный продукт. Мне очень хочется, чтобы это случилось и мы все, наконец, ушли от традиции: «БТ что-то предложило – а все обхаяли».
Ирина Михно, рубрика «Герои»,