Двадцать лет назад родители отправили меня в школу с языковым уклоном. Сделали ставку на то, что знание английского языка поможет мне стать человеком мира: путешествовать, работать и общаться без границ. Логично для дальновидных родителей, которые всю жизнь были лишены таких возможностей, – рассмотреть болото и попытаться обеспечить ребенка другим, лучшим будущим.

Болото никуда не делось. И спустя десять лет после окончания школы я понимаю, что английский язык – это чуть ли не единственный навык, который пригодился мне в жизни. Это инструмент интеллектуального выживания свободного человека в изолированном постсоветском обществе. Звучит высокопарно, но я объясню, что имею в виду.

«Свою главную войну – войну за знание – СССР проиграл»

В основе профессионализма (в противовес дилетантству) в большинстве видов деятельности лежит знание. Причем знание постоянно развивающееся. Представьте стоматолога, который не отслеживает и не внедряет новейшие технологии и методы лечения в свою практику, не перенимает опыт зарубежных коллег. Или преподавателя физики, который читает лекции по конспектам тридцатилетней давности. Или бизнесмена, который понятия не имеет, как искать новых клиентов и удерживать старых при помощи интернет-маркетинга. Да чего представлять-то – они вот здесь, среди нас, каждый день.

Но что объединяет этих «специалистов»? Или нежелание совершенствоваться и осознавать важность непрерывного совершенствования (см. быть профессионалом), что сложилось в советскую эпоху и перетекло в идеологию постсоветских государств (невежество на руку авторитаризму). Или отсутствие возможности совершенствоваться, то есть получать новые знания (см. отсутствие знания).

И если культуру совершенствования при желании можно «спустить сверху», привить институционально, то восполнять пробел в источниках знания нам придется долгие годы, не говоря уже о том, чтобы это знание развивать. Почему так? Сейчас расскажу.
Свою главную войну – войну за знание – СССР проиграл.

Давайте примем это как данное: знания на русском языке не существует

Ну хорошо, хорошо, я обобщаю – оно есть, но столь незначительное, что для ясности проще приравнять его к нулю. Вот несколько наглядных примеров.

Поиск в книжном разделе сайта Amazon.co.uk по запросу «nationalism» выдает 22 000 результатов (год назад было 18 000), тогда как Ozon.ru по «национализму» – всего 75 (год назад было 188). По аналогии: «anxiety disorder» – 36 000, «тревожное расстройство» – 3; «history of China» – 77 000, «история Китая» – 442. Это говорит о том, что в 2016 году русскоговорящий человек, который хочет знать, оказывается в глубоченной заднице.

Когда-то я писал курсовые и диплом по международному праву по учебникам из белорусской национальной библиотеки. Это было издевательством надо мной как студентом и над высшим образованием в принципе. Написать академический труд по трем источникам, в каждом из которых твоя тема умещается в одну главу, – невозможно, неправильно. Я высасывал из пальца, писал ради того, чтобы написать, и ничему не научился. Тогда я еще не читал на английском, и выбора у меня не было, но я сегодняшний завернул бы работы меня тогдашнего, даже не думая. Это невалидное образование.

Знание помогает людям оставаться в курсе происходящего в мире, мыслить критически, оспаривать конвенциональные постулаты. Мы же – как дикари – вообще ничего не знаем. Попробуйте найти что-нибудь на русском о вооруженных конфликтах в бывшей Югославии. Я говорю о состоятельных академических и исследовательских работах, которые бы представляли множество оценок и взглядов. Если найдете, поделитесь со мной в комментариях.

О русско-чеченских войнах на английском написаны сотни трудов, а на русском – нет ничего, даже традиционных пропагандистских бредней. Забавно, не так ли? Немудрено, что мы ничего не знаем об этих конфликтах. А как знать, если на постсоветском пространстве действует всего несколько независимых исследовательских институтов? Да и те публикуют работы в основном на английском.

Многим знание помогает справиться с жизненными трудностями. Взять, к примеру, литературу по самопомощи.

Я был ошеломлен, когда не смог найти хоть сколько-нибудь фундаментальной русскоязычной литературы о том, как избавиться от панических атак, несмотря на распространенность этого недуга.

Когда человек сталкивается с приступами паники впервые, в его голове одна мысль: «Я задыхаюсь, у меня сердечный приступ, я умру!». Еще не раз он испытает страх приближающейся смерти, перед тем как кто-нибудь сообщит ему о том, что он страдает паническим расстройством. А ведь чтобы избавиться от неконтролируемого страха на этом этапе, ему всего-то нужна надежная, упорядоченная информация (не перерерайченный интернет-мусор) о том, что дрянь, которая с ним происходит, не угрожает его жизни. Страшно подумать, сколько людей не находит этой информации под рукой в самый нужный момент. А потом они принимают антидепрессанты и бензодиазепины (80% эффекта которых составляет плацебо), толком и не подозревая, что медикаменты не устраняют причины возникновения психических расстройств. Но кто им об этом расскажет?

О маркетинге у нас вообще мало что знают

Все, что остается отечественным маркетологам, – это мастурбировать на западных гуру в переводе на русский. Но доступная нам литература – это лишь капля в море по сравнению с тем многообразием, что предлагает западный рынок бизнес-литературы. Да и сколько пользы можно выжать из книг, которые говорят с другой аудиторией, на другом языке, в другом культурном и социальном окружении?

Но главная проблема даже не в том, что литературы нет или ее мало. Проблема в том, что ее некому у нас создавать. Где наши эксперты? Где наше знание? СССР проиграл эту войну и канул в лету, а мы остались в информационном вакууме. У нас нет знания. Там пишут бестселлеры о том, как писать бестселлеры, а мы не пишем ничего. Мы ничего не производим и только потребляем продукт интеллекта западной цивилизации.

Если у тебя есть голова и желание, ты все еще можешь быть хорошим юристом, врачом или антропологом, но если ты при этом не читаешь на английском, у тебя будет серьезный пробел в восприятии этого мира – в каком-то смысле дыра в голове.

Я получил три диплома о высшем образовании, но ни один из них не стоит знания английского языка.

С ним я могу приобщиться к планетарному хранилищу знаний. Мне больше не нужно поступать в университет. Литературы так много, что я могу выучиться сам. Могу забить на всё, что знал до этого, и начать с белого листа. Я могу стать кем угодно. Было бы желание. Разве не это делает человека свободным?