Алёна: «Мои тетради периодически были исписаны словами «шлюха» и «дура»

«Всё началось с первого класса. Не знаю, как для других, но для меня это была «неудачная» шутка. Мне в пенал засыпали покрошенный мел, при этом говорили, что это наркотики и тыкали в меня пальцем: «Фу, наркоманка». Родителей вызвали в школу, а я после этого получила дома первый хороший ремень по всему телу. Мои истерики и оправдания никак не повлияли на наказание.

Во втором классе у меня начались проблемы со слухом, и мне прописали слуховой аппарат. Страх, что скажут в школе, не покидал меня – и опасения подтвердились. Оскорбления сыпались в мой адрес, как камни на голову. Мне каждый день говорили, что я не отношусь к нормальному обществу, что я недоразвитая. Вырывали волосы, вымазывали маркерами мои рубашки и платья. Драки для одноклассников тоже были обычным явлением...

Самый ад был в третьем классе: ко всему вышеперечисленному подключились жестокие побои. Одна из драк закончилась всеобщим бойкотом на полгода. Даже если я и пыталась помириться, все равно заканчивалось оскорблениями и драками. Один раз я получила сильный удар в грудь от своего одноклассника, даже дыхание перехватило. Мои тетради периодически были исписаны словами «шлюха», «дура» и оскорблениями в духе «у такой глухой не будет нормального парня».

Я старалась ничего не говорить родителям – после случая с мелом закрался страх.

Несколько моих одноклассников спились. Я вижу, как они уходят на дно. Некоторые сидят в тюрьмах. Один сидит по второму кругу. Однажды меня поглотила ненависть и обида и я выложила все фотографии из начальной школы со своим классом. Мне было неприятно смотреть, как эти милые дети могли так жестоко со мной поступать. На выпускном мы все мило улыбались друг другу, ребята начали общаться со мной. Удивительно, но все делали вид, что не помнили, как убивали меня морально. На фотографиях в выпускном альбоме мы все мило улыбаемся. Но к 11 классу они породили во мне ненависть и неприязнь к людям. Я получила образование, вышла замуж. На вечера встречи с одноклассниками не хожу. И стараюсь вообще не иметь с ними никаких дел».

Марина: «Спустя много лет одноклассник позвонил мне, умолял о помощи»

«В моем классе был парень, которого принято называть хулиганом. Для него было нормальным домогаться, лезть под юбку и трогать за ноги. Сказать об этом учителям и родителям было стыдно и страшно. Его драки списывали на отговорку, что это такой флирт. Все знали и видели, как жестоко он издевался над животными. Но никто ничего ему не говорил, в том числе родители. Мать оправдывала своего любимого ангела даже тогда, когда он избил одноклассника и сломал ему обе руки.

Спустя много лет он позвонил мне, умолял о помощи, говорил, что просить больше некого. Как оказалось, он лежит на обследовании в психиатрической больнице. Просил привезти сигареты. Мне почему то стало жаль, я привезла и спросила, что произошло. Он стал наркозависимым. Ему было плевать на то, что мать кое-как откупила его от срока. Он все равно делал, что хотел, и продолжал свой аморальный образ жизни. Сейчас одноклассник сидит за то, что от него родила 14-летняя девочка. Я думаю, если бы родители и учителя не закрывали глаза на его поведение, на то, как он домогался девушек и вселял в них страх, он бы не вырос моральным уродом. Это всё из-за вседозволенности».

Наталия: «Женя пинал меня ногой в живот»

«Я помню постоянные побои со стороны одноклассника Андрея, сына милиционера. Для него удар в копчик сзади на перемене при всех был любимым делом: подкрадется исподтишка и в самый неожиданный момент ударит. Он бежал вдогонку за мной аж до квартиры с намерением избить за то, что я назвала его мухой.

У нас царила атмосфера дикого сексизма: словесные оскорбления, издевательства со стороны мальчиков. Одноклассник Женя на уроке физкультуры ставил мне подножки, я на его кроссовок прыгнула – а он меня в середине зала отпинал ногой в живот. Учительница не отреагировала. А ко мне в раздевалку пришла стая девчонок с вопросом: «Почему Женю избила? Тебя тоже побить?». Домогательства были в нашем классе нормой. Сейчас сын милиционера воспитывает сына и, по слухам, избивает свою жену».

Елена: «Я не ушла из школы, так как боялась расстроить мать»

«С шестого класса начался мой личный филиал ада на Земле. Мальчики из класса издевались надо мной по-черному. Обзывали, плевались в мою сторону. В меня даже кидались камнями, ходили следом с ножом. Устраивали бойкот и смеялись.

После уроков я первой выходила из кабинета, а возвращалась через минуту после звонка – так было меньше шансов услышать о себе что-то гадкое. Стыд стал моим постоянным спутником, таким же, как и отвращение к себе. Если много людей тебе часто повторяют, что ты мерзкая тварь и уродина, ты начинаешь в это верить. Я плакала и жалела себя. Мне было интересно, за что?

В один момент у меня просто сорвало крышу – избила двоих. Я и драться-то не умела. Ни разу отжаться не могла, но с ними как-то смогла совладать. С тех пор меня обходили стороной.

Какова судьба моих обидчиков сейчас? Они как были кучкой мерзких людей, так и остались, вдобавок к этому прибавился спитый вид. Благодаря им я получила только проблемы с психикой, социализацией, самооценкой и доверием к людям. Одно могу сказать точно: если вы столкнулись с подобным – учителя не помогут. Родители этих выродков – тоже. Вам никто не поможет. Многие знакомые ребята, над которыми тоже издевались, просто уходили в другие школы. И это было правильно. Я не ушла, так как боялась расстроить мать. Терпела, стиснув зубы – в моем детском мирке так казалось лучше всего».

Анна: «Классная руководительница даже не пыталась вмешаться – «сами разберутся, это же дети»

У одной девочки из нашего класса обнаружили вши. С ней никто не хотел сидеть за партой и даже общаться. Вообще ей устроили массовую травлю: демонстративно не подсаживались в столовой и громко кричали детям из параллели, чтобы они тоже не общались с ней. Я молча наблюдала за всем этим, не зная, как лучше поступить. В один день мы пошли вместе домой, так как живем недалеко друг от друга. Разговорились – она шла со слезами на глазах от того, что хоть кто-то не испугался подойти к ней. Мне стало жаль ее, решила ей помочь. На следующий день мы уже сидели за одной партой – и с этого же дня мы обе стали изгоями. Нас караулили после школы, чтобы избить, пытались обрезать волосы, закрывали в туалетах, оскорбляли и унижали, пускали слухи оскорбительного характера – это стало просто невыносимым. Классная руководительница, видя весь этот беспредел, даже не пыталась вмешаться: мол, «сами разберутся, это же дети».

Разговоры с психологом не помогали, началась жуткая депрессия. Мне не хотелось не то что ходить в школу, а вообще выходить из дома.

Родители, замечая мое состояние, пытались разобраться, разговаривали с зачинщиками, но становилось только хуже. Из-за моих всех нервных срывов меня оградили от школы, я уехала в детский лагерь, общалась с людьми, пыталась открываться и заново доверять. Потом поехала в санаторий – и так весь учебный год.

Если бы не люди, которые окружали меня на протяжении всего учебного года, я не знаю, чем бы всё это обернулось. Я нашла новую компанию из параллели, с одноклассниками общалась сугубо по делу. Со временем наши отношения устаканились, но как одноклассников я их не воспринимала. Этих людей для меня просто нет. После девятого класса я ушла, и теперь при встрече на улице мы разве что изредка махнем друг другу головой. Черт возьми, как же приятно осознавать, что ты лучше, чем эти суки. Знайте, вам не удалось меня сломать».