«Когда семья найдёт твой труп, я уже уеду из города», – говорил мне мой мужчина смыкал пальцы на моей шее». Правозащитница Алёна Попова запустила флешмоб #ЯНеХотелаУмирать в поддержку закона о домашнем насилии. Она отметила, что эта инициатива спасает жизни более чем в 146 странах мира – но в России и Беларуси закона всё ещё нет. Теперь в соцсетях сотни и тысячи фотографий девушек, почти все – с личными историями домашнего насилия.
Попова объяснила свой флешмоб так: «Хештег #ЯНеХотелаУмирать появился не просто так — он посвящён и женщинам, которых убили в результате домашнего насилия (они не хотели умирать), и женщинам, которые сейчас отбывают срок за убийство партнёра в рамках самообороны от домашнего насилия, то есть в трактовке: «Я не хотела умирать, поэтому оборонялась от агрессора». Если бы закон был, он защитил бы таких женщин ещё до смерти партнёра и не вынудил бы их пойти на крайнюю меру самозащиты».
Мы уже писали о женщинах, которые попали в тюрьму за убийство мужей в попытке самообороны. И делали много материалов о домашнем насилии с историями жертв. Но в Беларуси проект закона заглох на моменте, когда президент Лукашенко высказался против него: «Все это дурь, взятая прежде всего с Запада. Вы можете не переживать, и народ пусть не волнуется – мы будем исходить исключительно из собственных интересов, наших беларуских, славянских традиций и нашего жизненного опыта». Так «традиционная семья» вытеснила здравый смысл.
KYKY публикует несколько постов из флешмоба с историями героинь.
- «Бьёт – значит любит»? Бьёт – значит статья! Я миллион раз высказывалась о том, что если на вас подняли руку, нужно уходить! Такое нельзя прощать. Ждать, что он изменится, равно ждать, пока убьёт. Из-за того, что у нас нет закона о домашнем насилии, каждый день от рук мужей погибают девушки, которые хотели уйти, но... Представляете, как это тяжело морально? Не уходить, а понимать что любимый человек, с которым ты делила одну постель, может убить и никто тебя не защитит? Большинство женщин предпочитают молчать. Говорить о таком стыдно. Немногие идут в милицию, а те разводят руками: «Когда убьёт, тогда и звоните». Где нам искать защиту? Почему насилие до сих пор безнаказанно? Пока нет закона, под ударом каждая из нас. Пока нет закона, у тиранов/десподов/абьюзеров развязаны руки».
- «У моей подруги был очень счастливый брак. Муж – уважаемый профессор, кандидат наук, хорошенький сынишка, квартира в центре – и сама она такая яркая, бойкая и интересная. Мама еще любила ставить Катю в пример – вот к чему нужно стремиться. А потом помню, Катя сломала руку. Неудачно так упала, раздробила кость, ходила с гипсом и спицами и еще на одно ухо чуть оглохла – упала на лестнице и ухом о ступеньку ударилась. И только через несколько лет, когда я уже завела блог, я узнала правду. Руку сломал муж и по уху ударил тоже он. Повздорили, она в сердцах хотела уйти из квартиры, но он схватил её за руку в коридоре.
Уважаемый профессор сначала ударил жену кулаком по голове, а потом медленно выворачивал руку, слышал, как хрустели кости, и продолжал. Он не остановился, пока Катя не потеряла сознание.
В России каждую третью женщину бьет муж или партнер (в Беларуси цифра такая же – Прим. KYKY). В развитых странах, где есть система профилактики и борьбы с домашним насилием, эти показатели снижаются в 3-4 раза. В нашей стране нет даже закона. Агрессор чувствует свою безнаказанность, а жертва не может получить защиты. Я очень хочу, чтобы эта ситуация изменилась».
- «Расскажу про одну девочку. Ей было 17 лет, когда встретила вполне нормального парня. Он был, казалось, обычным, но очень привлекательным. Он старше, мудрее и так же «одинок». С разницей только в том, что он охотник, а она на крючке. Их больные отношения длились восемь лет, он уходил, терялся с друзьями, был груб и порой жесток, потом возвращался, извинялся – и манипуляции продолжались. На смену страху быть одинокой пришло чувство привязанности и обязательства перед свекровью. Пришел день, когда ударил. Подруги успокаивали, говорили, что все наладится, что он был пьян и что это не считается. Но почему?! И все же она поступила «плохо» – собрала волю в кулак и ушла. Он звонил, просил, извинялся, потом оскорблял и угрожал. Друзья осуждали, восхищаясь им, а свекровь звонила и уговаривала. А что если бы она терпела в надежде всё исправить, родила детей? А потом в пелене побоев поняла, что хеппи-энд ей не грозит? Так рождаются больные семьи, где дети просыпаются по ночам от глухих ударов и плача матерей, где при виде отца наворачиваются слезы. А в сердце только страх, что сегодня он снова будет жестоко «воспитывать» мать или ребенка. Найдите силы уйти, подумайте о себе, детях, о своих мечтах, которые не сбудутся пока вы «в плену».
- «Когда семья найдёт твой труп, я уже уеду из города», – говорил мне мой мужчина смыкал пальцы на моей шее. Дальше должен был быть рассказ о моих переживаниях в тот момент, но мне не хватает смелости. Меня душат слезы, мне тяжело дышать. Я не хочу привлекать внимание к своей личной истории, я хочу, чтобы вы подумали о том, что когда я звонила в полицию, оператор в ответ на мою просьбу о помощи усмехнулась и сказала, что дело молодое – помиримся. Добрая женщина с верой в романтику, я искренне желаю тебе встретить то светлое чувство из твоих мечт. Наверное, ты очень нежная душа без страха и упрёка, но из-за твоих убеждений я могла умереть в стенах собственной квартиры через час после нашего короткого диалога. Я не хочу вашего сочувствия, я хочу, чтобы опасность жизни и здоровью расценивалась одинаково: и от незнакомца с пистолетом, и от близкого человека с кулаками наперевес. Насилие не должно быть безнаказанным».
- «К сожалению это не грим. Вспомнила события четырехлетней давности, когда я неслась по лестнице с восьмого этажа в тапочках и домашней одежде и больше не вернулась домой. Почти два месяца мне негде было жить. Но мне повезло, что мне помогли. Я то одну ночь спала у сестры в однушке на кухне на раскладушке, то у подруги на диване, то у друзей на даче. Я понимала, что через два месяца вернутся дети от моей мамы, и мне нужно обеспечить их жильем. Устроилась работать в две студии: вставала утром и шла работать, приходила ночью и просто падала спать. Таким образом к возвращению детей я смогла снять двухкомнатную квартиру и купить в нее все необходимое. Да, первое время было тяжело, что детям пришлось стать самостоятельными, ходить в школу самим, делать уроки и даже помогать по дому (на тот момент Ване было девять, а Вике восемь лет). Но ничего справились, зато не было страха, что папа что-то сделает с мамой. И так как закон о домашнем насилии у нас пока не принят – нечего ждать, пока убьют на глазах у детей».
редакция KYKY, рубрика «Боль»,